В мае 2013 года артисту исполнилось девяносто. И к этой громкой «круглой» дате он получил от родного, единственного в своей творческой биографии Вахтанговского театра, самый, без сомнения, дорогой для служителя Мельпомены и Талии подарок — новую роль.
Режиссер Родион Овчинников предложил Этушу сыграть Окаемова в некогда популярной в Советском Союзе пьесе Александра Афиногенова «Машенька». Или, вернее будет сказать, в сочиненной им, Овчинниковым, специально для Владимира Абрамовича некой сценической фантазии «по мотивам» (а именно так указано в программке) этого практически забытого произведения.
Фантазии, справедливости ради стоит заметить, достаточно вольной, где на первом плане оказывается фигура Окаемова (о чем не трудно догадаться, глядя на ее название — «Окаемовы дни»), однако присущая первоисточнику добрая, позитивная интонация все-таки остается в неприкосновенности.
Это, собственно, как уверял в предпремьерных интервью Этуш (для которого спектакль Овчинникова, несмотря на то, что его участники стремятся к ансамблевости и у каждого из них есть право на маленькое «соло», и сегодня, по прошествии юбилейных торжеств продолжает, по сути, оставаться бенефисом) и покорило его. Заставило проникнуться доверием к образу Петра Михайловича Окаемова — крупного ученого, обладателя целого ряда научных званий и правительственных наград. И вместе с тем — абсолютно неприкаянного существа, живущего исключительно работой, вследствие чего в своей огромной квартире (в спектакле ее фрагменты воспроизводит на подмостках Театра имени Евг. Вахтангова сценограф Лариса Наголова) ему, кроме как с домработницей Мотей (Ирина Дымченко) не с кем и словом перемолвиться.
Но это свое едва ли не глобальное одиночество всецело преданный исторической науке Окаемов в интерпретации Владимира Этуша воспринимает как данность. Поэтому и несет его с достоинством, даже с каким-то вызовом.
Отсюда — неизменно прямая спина, отсутствие жалостливых, типично старческих интонаций в голосе, склонность к самоиронии. И — некоторая внутренняя закрытость. Причем, закрытость сознательная, продиктованная, вероятно, нежеланием терять тех, к кому успел привязаться.
«Пробиться» к сердцу такого человека, «отогреть» его душу нелегко. И по сюжету это будет дано лишь внучке Окаемова, шестнадцатилетней Машеньке (Мария Костикова), совершенно неожиданно появляющейся в доме профессора.
Судя по непосредственной и точной реакции зала, наблюдать за процессом постепенного сближения этих, поначалу совершенно чужих друг другу людей публике интересно. И, прежде всего, благодаря Этушу, который, как и полагается представителю старой актерской школы, ведет свою «партию» эмоционально и одновременно тактично, деликатно.
Чувство меры не изменяет ему даже в финале, при произнесении последнего окаемовского монолога о необходимости присутствия в человеческой жизни любви, понимания, о важности семьи…
О подобных до банальности простых, но все же верных истинах с недавних пор нам напоминают многие столичные театральные коллективы. То, что вахтанговцы делают это устами одного из своих мэтров, имеющего огромный профессиональный и, что еще более важно, жизненный опыт, придает данному высказыванию особую весомость.
Майя Фолкинштейн.
«Алеф» 3 1042 за 2014 год.
